Подтверждением этой даты также является выступление на одном из производ­ственных совещаний работников СГПУ 20 октября 1937 г. М.А. Заборонока, который  рассказы­вал: «Прииск «Маль­дяк» фактически открыт в августе ме­сяце и... разведка еще не закончена. Разведочные работы идут довольно энергично. Надо полагать, что в неда­леком будущем... все недоразведанные площади, главным образом тер­расы, будут разведаны ... и, по-види­мому, прииск будет несколько больше, чем намечен сейчас. Фактически за строительство мы взялись в октябре месяце. Из капитальных зданий мы могли начать всего хлебопекарню, кух­ню, «заражалку» и изолятор. Ничего другого мы не строим, за исключени­ем палаток. Даже для инженерно-тех­нических работников мы строим кар­касные рубленные утепленные палат­ки... Прибывающая рабсила размеща­ется в палатках, но с большим пере­уплотнением. В некоторых палатках помещаем до 85 человек (палатки раз­мером 21 х 7 м)… Первая рабсила, которая к нам поступила, - это разведка, мы ее всю отдали обратно разведке, за исключением некоторых рабочих, которые остались на приис­ке. Затем была получена первая партия рабсилы с прииска имени 8 Марта. Эта рабсила очень испортила и настроение нашей рабсилы, и дис­циплину ее. Прииск имени 8 Марта от­дал нам все самое худшее. Учитывая, что у них не было ВОХРа, не было над­зора, это положение еще обострилось. Прибывающая затем рабсила с приис­ка имени Водопьянова была целиком здоровая, и сейчас она является ве­дущей на нашем прииске. Теперь прибывает рабсила из новых этапов с «материка», состоящая почти исклю­чительно из рецидива КР  КРТД... По­чти все КРТД имеют вторую катего­рию, есть даже такие, у которых тру­доспособность составляет всего лишь 20%».

Первым начальником при­иска «Мальдяк» был назначен 37-летний Михаил Андрее­вич Заборонок. До этого он уже в те­чение пяти лет работал в Дальстрое, в том числе в 1932 -1934 гг. руководил строительством так называемого Нагаево-Магаданского строительного района, в марте 1935 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В сохра­нившейся трудовой книжке М.А. За-боронка есть такая запись: «14 июля 1937 года назначен уполномоченным Северного горнопромышленного уп­равления по Берелехскому району и начальником прииска «Мальдяк».

Основной рабочей силой прииска «Мальдяк» с первых дней его существования, являлись заключенные, среди которых было немало осужденных по политическим статьям. Среди «врагов народа» к концу 1937 г. значились: 29-летний искусствовед и музейный работник Г.К. Вагнер, 52-летний артист и певец, солист Ленинградско­го академического театра оперы и ба­лета имени С.М. Кирова Н. С. Артамонов, 30-летний архи­тектор, строитель канала Москва-Волга И.Н. Лихачев. Сюда же был направлен и «Красный зво­нарь» - известнейший пролетарский поэт 50-летний В.В. Князев, к сожалению, умерший 10 ноября 1937 г. в этапе, следовавшем на прииск, в поселке Атка, где и был похоронен. Гораздо больше «повезло» будущему Ге­неральному конструктору космических кораблей С.П. Короле­ву, прибывшему на прииск «Мальдяк» в начале августа 1937 года, и работавшему здесь чуть больше года – до ноября 1939-го. В декабре этого года он был этапирован на «материк»…

Отсутствие самых элементарных производственных и бытовых условий, техники, достаточного питания и т. п. требовали большого напряжения сил. В итоге среди «рабсилы» увеличивалось число больных, ослабевших и умерших. Однако, несмотря на трудности начальник Дальстроя,  старший майор госбезопасности К.А. Павлов издает приказ, в кото­ром указывалось на то, чтобы установить с 1-го марта 1938 г. на открытых горных работах 11-часовой рабочий день для заключенных дневной смены и 10-часовой для ночных смен, а там, где есть мощные забои, обеспечивающие широкий фронт работ, ликвидировать ночные смены как неполноценные и переходить к дневным сменам с 12-часовым рабочим днем.

Изданный приказ привел к дальнейшему ужесточению лагерного режима. Контингент заключенных «Мальдяка», возглавляемого после М.А. Заборонка Н.И. Свищовым и которому в полной зависимости от предполагаемых запа­сов золота был спущен самый напряженный план, вскоре почувствовал это в полной мере, ибо невыполнение производственных норм стало почти все­гда квалифицироваться по статье 58 УК РСФСР – «контрреволюционный саботаж». Дела «контрреволюционеров» передавались на Тройку УНКВД по Дальстрою и в основном приводили к расстрелу. Вместо расстрелянных и умерших «рабсила» пополнялась новыми заключенными. Однако, несмотря на пополнение рабочей силой, прииск никак не мог найти своего ритма золотодобычи и с заданием, в 10 тонн шлихового золота, не справлялся.

В ответ последовало очередное предупреждение К.А. Павлова о недопустимости «позорного срыва плана», а 11 июня 1938 г. он же издал приказ разрешающий «задерживать заключенных на работе до 16 часов рабочего времени». По сути дела это был апофеоз бесчеловечности дальстроевского начальника, стремившегося к выполнению чисто количественных показателей. Однако то, что задумывалось в теории, трудно было осуществить на практике, и в начале июля 1938 г. К. А. Павлов потребовал от Н. И. Свищова «выставля­ть ежедневно на пески 2000 человек и давать 4500 кубометров, на торфа -1500 человек». Из остальных 19 приисков Дальстроя (имевшихся на данный период) только «Штурмовой» имел немногим больше заключенных и вольнонаемных. Когда же не помогло привлечение всех людских резервов, на «Мальдяке» была проведена устрашающая акция.

Архивные материалы свидетельствуют, что именно здесь в июле - августе 1938 г. несколько членов «московской бригады» НКВД СССР, среди которых необходимо особо выделить старшего лейтенанта гос­безопасности М. Э. Каценеленбогена (Богена). Повсеместно внедряемые им «новые методы работы» сводились к открытому физическому давление на заключенных и вновь арестованных.

«В начале августа 1938 года, - показывал позднее бывший сотрудник УНКВД по Дальстрою А.В. Гарусор, - я был командирован начальником РО НКВД Мельниковым на прииск "Мальдяк" в распоряжение члена бригады Богена. По прибытии в его распоряжение, Боген поручил мне и группе това­рищей проводить следствие, давая сроки за три часа заканчивать 20 дел. Когда мы ему жаловались на непосильную работу, он прямо приказал бить арестованных... Боген сам показал нам пример, вызвал одного заключенно­го и избил его кочергой, после чего и мы били чем придется. Через нес­колько дней приехал капитан Кононович с прокурором Метелевым в 2 ча­са ночи и к 6 часам утра рассмотрели больше 200 дел, из них 133-135 приговорили к высшей мере наказания. Прокурор арестованных не смотрел и ни с кем из них не разговаривал...»

После проведенного «рассмотрения» наступило непоправимое, о чем более конкретно затем показывал находившийся в то время на «Мальдяке» нача­льник Севвостлага С.Н. Гаранин. «Вспоминаю протокол допроса Гаранина, - писал еще один сотрудник УНКВД по Дальстрою Д.К. Колосов. - ...Послед­ний показал, что на прииске "Мальдяк», приехавший прокурор Метелев, а с ним или Боген или Кононович (точно не помню), за два часа составили список к расстрелу лагерников до 200 человек. Метелев допустил привести приговор в исполнение тут же на прииске... Расстреливали на глазах прииска и лагерников, не вошедших в список смертников...»

Таким образом, кровавая трагедия на «Мальдяке» унесла жизнь болей ста человек. Среди расстрелянных находились и привезенные с соседних приисков, в том числе со «Стахановца». Последующий приказ о приведении при­говоров в исполнение подписал начальник Севвостлага С.Н. Гаранин, поэтому долгие годы его считали главным виновником мальдякской трагедии, а ее действительные инициаторы оставались в тени.

Как свидетельствуют документы разгул немыслимого на прииске «Мальдяк», да и в целом в Дальстрое, террора в 1938 году был связан с действиями по разоб­лачению будто бы существовавшей ранее подпольной троцкистской, антисоветской, террористической организации, якобы возглавлявшейся бывшим ди­ректором Дальстроя Э.П. Берзиным. Дело об этом «разрабатывалось» тогда­шним начальником Управления НКВД по Дальстрою В. М. Сперанским и так называемой «московской бригадой» в составе четырех посланцев Н.И. Ежова – Кононовича, Каценеленбогена, Бронштейна и Виницкого. Официальным руково­дителем этой бригады стал начальник Дальстроя, старший майор госбезопасности К.А. Павлов.

По сфабрикованному делу о будто бы существовавшей подпольной троцкистской, антисоветской, террористической организации было привлечено несколько тысяч вольнонаемных дальстроевцев и заключенных колымских лагерей. Добиваясь от арестованных признательных показаний, «московская бригада» и другие сотрудники Управления НКВД по Дальстрою применяли меры физического воздействия: практиковали «стойки» свыше 30 суток, из­биения, плевки в лицо, удары по животу, ребрам, голове, половым органам, помещение в смирительную рубашку.

«Сознавшихся» и несознавшихся подследственных передавали специальной  Тройке (в нее входили К.А. Павлов, В.М. Сперанский и М.П. Кононович), которые в подавляющем большинстве (с санкции или без санкции прокурора Л.П. Метелева) выносила смертные приговоры. Часто члены Тройки и «московской бригады» проводили «карательные выезды» по Колыме, сопровождавшиеся массовыми арестами вольнонаемных и расстрелами заключенных…

В начале 1939 года в лагпункте прииска «Мальдяк» содержалось более 3900 человек. В середине 50-х гг. лагерь на прииске «Мальдяк» был ликвидирован. Многие освободившиеся заключенные остались работать здесь по вольному найму. Сам же прииск по-прежнему сохранял свои ведущие позиции в горнодобывающей промышленности Дальстроя, а затем Совнархоза, и ежегодно добывал до двух тонн химически чистого золота.